Судебная практика о нотариате

Судебная практика по спорам с нотариусом

Истец обратился в Василеостровский районный суд Санкт-Петербурга с заявлением в указанной формулировке.В обоснование иска указал, что XX.XX.XXXX заявитель обратился к нотариусу Володину А.В. с просьбой удостоверить доверенность на представление ег.

Заявитель обратился в суд с заявлением, в котором просит отменить нотариальное действие по осмотру доказательств, совершенное нотариусом Санкт-Петербурга Володиным А.В. 24 августа 2016 года, зарегистрированное в реестре за В обоснование заявления .

Царегородцева Е.А. обратилась в суд с указанным заявлением. В обоснование заявленных требований указала, что дд.мм.гггг умерла ее мать Царегородцева О. В., после ее смерти открылось наследство в виде квартиры, расположенной по адресу: .дд.мм.гггг .

Денисов В.В. обратился в суд с заявлением, в котором просит признать незаконным нотариальное действие по принятию . заявления Денисова Д.А. о принятии наследства после смерти . Д.Л.А. ссылаясь на то, что Денисов Д.А. подал заявление о принятии.

Галай Ю.В., Галай В.А., Галай О.А. обратились в Комсомольский районный суд г.Тольятти Самарской области с заявлением о неправильном удостоверении доверенностей нотариусом Макуловой И.В.Заявленные требования мотивировали тем, что . нотариусом Мак.

Начевный М.Г. обратился в суд с заявлением об отмене постановления нотариуса г. Волгограда Кошкаревой Т. М. об отказе в совершении нотариального действия по выдаче свидетельства о праве на наследство по закону, понуждении к выдаче свидетельства о .

Полянская А.В. обратилась в суд с заявлением об обжаловании отказа нотариуса совершить нотариального действия и возложении обязанности на нотариуса совершить нотариальное действие. В обоснование заявленных требований указала, что 13.01.2017г. умер.

Баранова Н.П. обратилась в суд с заявлением об обязании совершить нотариальное действие, в обоснование заявленных требований указав, что в 1996 году было зарегистрировано региональное общественное движение «Гражданская инициатива». В сентябре 2015.

Верховский А.В. обратился в суд с вышеназванным заявлением, ссылаясь на то, что дата умерла Верховская Л.М., что подтверждается свидетельством о смерти от дата серия 1-ВЛ №. (с переводом). дата по заявлению Верховского А.В. /сына наследодателя/ .

Калетин И.А. обратился в Советский районный суд города Челябинска с заявлением к нотариусу Бузукаевой в котором просит возложить на нотариуса обязанность совершить нотариальные действия по удостоверению доверенности выданной Калетиным на имя от дд.

Верховный суд против нотариата

Проблема эта имеет давнюю историю. Она неоднократно рассматривалась различными судами практически всех уровней и видов, начиная от районных судов, заканчивая Конституционным судом. Каждый юрист, сталкивающийся с нотариатом, хоть раз задавался вопросом о том, на каком основании нотариус, взыскав нотариальный тариф, взимает еще за услуги правового и технического характера. Соответствующие эмоциональные дискуссии между нотариусом и юристом-заявителем – достаточно частое явление будней нотариальной конторы.

Вкратце суть юридической дискуссии заключается в следующем. Нотариусы, следуя ежегодно утверждаемым нотариальными палатами тарифам[2], взимают соответствующие платы за оказание услуг правого и технического характера при совершении практически каждого нотариального действия. Обратное является скорее исключением, чем правилом. Возможность взимания нотариусами данных денежных средств предусмотрена также ст. 23 Основ законодательства о нотариате. Оппоненты такого порядка аргументируют свою позицию, в основном, отсутствием реальной необходимости в оказании им услуг технического и правового характера. Они обращаются только за совершением нотариального действия и ни в каких дополнительных услугах нотариуса не нуждаются. Например, заявитель самостоятельно сделал копию документа и обращается к нотариусу засвидетельствовать верность ее оригиналу. Он недоумевает, какие технические услуги в данном случае оказывает нотариус, и, соответственно, настаивает на оплате только нотариального тарифа без дополнительных услуг.

Судебные инстанции чаще всего поддерживали позицию нотариального сообщества, но не всегда. Знаковым стало Определение Конституционного суда в 2011 году[3], в котором указано, что законодательство «допускает финансирование деятельности нотариуса за счет оказания дополнительных услуг правового и (или) технического характера, предоставляемых гражданам и юридическим лицам исключительно при наличии их согласия». Таким образом, Конституционный суд достаточно четко определил, что рассматриваемые взимания допустимы, но только в добровольном порядке.

Такая позиция вынудила нотариальное сообщество несколько скорректировать собственные подходы к этому вопросу. Аргументация стала базироваться теперь на тезисе о том, что дополнительные услуги правового и технического характера являются неотъемлемым элементом всех нотариальных действий[4]. Как следствие, отдельного волеизъявления заявителя не требуется, а оно презюмируется самим фактом обращения за совершением нотариального действия. Суды поддержали такой подход и, по общему правилу, отказывали при оспаривании действий нотариусов.

Принятое недавно определение Верховного суда «ломает» сложившуюся судебную практику по этому вопросу. Суд прямо пишет о том, что вышеуказанная позиция противоречит законодательству. Конечно, вряд ли можно согласиться с таким однозначным выводом суда о том, что если заявителем изготовлены самостоятельно все документы, то нотариус не оказывает ни технические, ни правовые услуги. Это не так. Сейчас нотариус не только работает с бумажными носителями, но и должен еще фиксировать все действия в ЕИСН (Единая информационная система нотариата), что достаточно трудоемко и является технической работой. Правовые же услуги имеют место при совершении практически каждого нотариального действия. Даже когда нотариус свидетельствует верность копии документа, он не только сверяет оригинал с копией, но и должен провести юридический анализ, оценить документ на наличие у него признаков документа (авторства и юридически значимых фактов), а при отсутствии таковых отказать в совершении нотариального действия. Это правовая работа.

Тем не менее Верховный суд России 26 июня 2018 года достаточно однозначно и не в пользу нотариата высказался относительно этой давней дискуссии. Кроме тезиса о том, что правовые и технические услуги не входят в состав нотариального действия, Верховный суд еще добавил, что «перечень оснований для отказа в совершении нотариального действия является исчерпывающим, не подлежит расширительному толкованию. Из изложенного следует, что такое основание для отказа в совершении нотариального действия, как отказ от оплаты услуг правового и технического характера, законом не предусмотрено».

Значение этого судебного акта для нотариальной практики трудно переоценить. Он меняет сложившиеся подходы к финансированию деятельности нотариуса. После его принятия могут последовать массовые отказы от оплаты дополнительных услуг правового и технического характера, и суды, руководствуясь рассматриваемым Определением Верховного суда и принципом единообразия судебной практики, не смогут поддерживать нотариат в этом вопросе.

В то же время плата за услуги правового и технического характера – это не излишки нотариата. Она нередко составляет половину дохода нотариуса и позволяет ему эффективно заниматься нотариальной деятельностью, самостоятельно обеспечивать как материально-технические (аренда помещения, оргтехника и пр.), так и трудовые (трудовая занятость помощников нотариуса и юрисконсультов) затраты. Ликвидация этих доходов ставит под угрозу функционирование нотариата в том виде, как он существует в нашей стране с 1993 года. В этих условиях возвращение к государственному нотариату становится не таким уж фантастическим сценарием, но тем не менее крайне нежелательно ввиду очевидных недостатков, которые были ему присущи в советский период. Поэтому в настоящий момент нотариальному сообществу необходимо оперативно разрабатывать новый механизм финансирования нотариальной деятельности, который и устраивал бы нотариусов, и не имел изначально заложенных юридических противоречий.

Таким образом, очередное судебное постановление высшей судебной инстанции свидетельствует о том, что давний вопрос правомерности взимания нотариусами платы за дополнительные услуги правового и технического характера по-прежнему актуален. Более того, Верховный суд этим определением усилил радикальность дискуссии, высказавшись достаточно жестко не в поддержку нотариальной точки зрения. Для этого есть все основания, поскольку предложенная юридическим сообществом конструкция «дополнительных услуг правового и технического характера» слаба с юридической точки зрения. Действующие нормы Основ лишь упоминают услуги правового и технического характера, не определяя ни сущность этих платежей, ни соотношение их с нотариальным тарифом. В настоящее время эти нормы являются не более чем декларацией о намерениях. Нотариальное сообщество, по сути, заявляет, что взыскание только нотариального тарифа является недостаточным для эффективного осуществления нотариальной деятельности и не затрагивает дополнительных затрат нотариуса как интеллектуального, так и технического характера. Это справедливо. Однако отсутствие определенности относительно правовой природы этих платежей создает некоторый правовой хаос. Должна быть предложена модель, безупречная с юридической точки зрения и обеспечивающая эффективное функционирование современного российского нотариата. Время для законодательного пересмотра этих отношений не то чтобы наступило, а практически уже истекло. Обновление порядка финансирования деятельности нотариуса возможно либо через установление единого нотариального тарифа, в котором уже заложены все необходимые платежи, либо через четкое обоснование правовой природы дополнительных услуг и условий их оказания.

Судебная практика о нотариате

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 2012 г. (извлечения) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10 октября 2012 г.)
Источник публикации: «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 1, 2013 г.

В Обзоре нашли отражение следующие вопросы:

Ответственность за сохранность денежных средств, переданных в депозит нотариуса.

Ответственность нотариуса за причинение ущерба незаконными действиями.

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 2012 г. (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10 октября 2012 г.) (извлечения) Судебная практика по гражданским делам

I. Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из гражданских правоотношений

Практика применения законодательства о нотариате

4. Денежные средства, внесённые должником на депозитный счёт нотариуса и не полученные кредитором в связи с отзывом у банка лицензии на осуществление банковских операций и признанием его банкротом, не подлежат взысканию с нотариуса при условии соблюдения им требований абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ. С. обратился в суд с иском к нотариусу о взыскании денежных средств, переданных на хранение в депозит нотариуса. В обоснование иска указал, что он являлся акционером общества, акции которого были выкуплены другим акционерным обществом. Согласно заявлению последнего нотариус приняла на хранение в депозит деньги для выдачи акционерам по прилагаемому списку, в том числе и денежные средства для выплаты С. Общество перечислило денежные средства за акции на депозитный счёт нотариуса в банке, не известив о данном действии С. С. обратился к нотариусу с заявлением о перечислении денежных средств, принятых в депозит нотариуса, на его банковский счёт. Нотариусом было вынесено распоряжение о перечислении денежных средств с её депозитного счёта на указанный С. счёт, которое было получено банком в тот же день, однако исполнено не было в связи с отзывом у банка лицензии на осуществление банковских операций и признанием его несостоятельным (банкротом). Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, иск С. удовлетворён. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила надзорную жалобу нотариуса, отменив судебные постановления по следующим основаниям. Разрешая дело по существу и удовлетворяя исковые требования С., суд первой инстанции руководствовался ст. 17 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате и исходил из вывода о том, что в результате совершённого нотариусом действия по внесению принадлежащих С. денежных средств в депозит нотариуса в банке С. был причинён ущерб в виде неполучения причитающихся ему денежных средств. В обоснование такого вывода суд сослался также на то, что нотариус приняла денежные средства и распорядилась ими, передав на депозит банка по своему усмотрению, следовательно, ущерб, причинённый гражданину, связан с нотариальной деятельностью и подлежит взысканию с нотариуса. Между тем в соответствии с п. 1 ст. 327 ГК РФ, если обязательство не может быть исполнено должником вследствие отсутствия кредитора или лица, уполномоченного им принять исполнение, в месте, где обязательство должно быть исполнено; недееспособности кредитора и отсутствия у него представителя; очевидного отсутствия определённости по поводу того, кто является кредитором по обязательству, в частности, в связи со спором по этому поводу между кредитором и другими лицами; уклонения кредитора от принятия исполнения или иной просрочки с его стороны, должник вправе внести причитающиеся с него деньги или ценные бумаги в депозит нотариуса. Внесение денежной суммы или ценных бумаг в депозит нотариуса считается исполнением обязательства. Нотариус, в депозит которого внесены деньги или ценные бумаги, извещает об этом кредитора (п. 2 ст. 327 ГК РФ). Согласно ст. 87 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. N 4462-I нотариус в случаях, предусмотренных гражданским законодательством Российской Федерации, принимает от должника в депозит денежные суммы и ценные бумаги для передачи их кредитору. О поступлении денежных сумм и ценных бумаг нотариус извещает кредитора и по его требованию выдаёт ему причитающиеся денежные суммы и ценные бумаги. В силу ч. 1 ст. 17 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате нотариус, занимающийся частной практикой, несёт полную имущественную ответственность за вред, причинённый имуществу гражданина или юридического лица в результате совершения нотариального действия, противоречащего законодательству Российской Федерации, или неправомерного отказа в совершении нотариального действия, а также разглашения сведений о совершённых нотариальных действиях. Вместе с тем лицо признаётся невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ). Поведение нотариуса можно считать противоправным, если он при совершении нотариальных действий нарушил правовые нормы, устанавливающие порядок осуществления нотариальных действий, в результате чего произошло нарушение субъективного права. Принимая денежные средства должника в депозит нотариуса и размещая их на депозитном счёте в банке, имеющем лицензию на осуществление соответствующих банковских операций, нотариус выполняет публично-правовую обязанность в виде нотариального действия, прямо предусмотренного ст. 87 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате. С момента внесения денежных средств в кредитное учреждение обязанность по их выдаче несёт данное учреждение. Указанная обязанность сохраняется у кредитного учреждения и при его банкротстве в рамках процедуры удовлетворения требования кредиторов. На этом основании указанные денежные средства при условии соблюдения нотариусом требований абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ не подлежат взысканию с нотариуса. Судом установлено, что нотариус своевременно и надлежащим образом исполнила обязанность по извещению кредитора С. о внесении на его имя денежной суммы акционерным обществом в депозит нотариуса. С. нотариусом было направлено извещение по адресу, указанному в реестре акционеров. Данное извещение не было вручено адресату, так как он по указанному адресу не проживает. Статьёй 327 ГК РФ предусмотрена обязанность нотариуса по извещению кредитора о внесении денег в депозит, при этом закон не возлагает на нотариуса обязанности по розыску кредитора. На дату заключения с нотариусом договора об открытии депозитного счёта нотариуса, а также на дату внесения денежных сумм акционерным обществом на данный депозит у банка имелась лицензия на право осуществления банковской деятельности. Банк был рекомендован в Нотариальном вестнике Федеральной нотариальной палаты как банк, имеющий 10-летний опыт работы с депозитными счетами нотариусов. Оснований полагать, что деятельность банка незаконна, у нотариуса на тот период не имелось. Выдаче денежных средств С., находящихся на депозитном счёте нотариуса, препятствует проводимая в отношении банка процедура банкротства. Нотариусом представителю конкурсного управляющего было направлено требование о включении в реестр требований кредиторов банка общей денежной суммы. Исчерпывающий перечень оснований для привлечения нотариуса к имущественной ответственности содержится в ст. 17 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате. Согласно положениям этой статьи для возложения на нотариуса полной имущественной ответственности за вред, причинённый имуществу гражданина или юридического лица в результате совершения нотариального действия, суд должен был установить одно из оснований: совершённое нотариальное действие противоречит законодательству Российской Федерации; нотариус неправомерно отказал в совершении нотариального действия; нотариус разгласил сведения о совершённых нотариальных действиях. Судом таких оснований установлено не было. Совершённое нотариусом нотариальное действие, выразившееся в принятии от должника в депозит нотариуса денежных средств для передачи их кредитору, не противоречило законодательству, поскольку оно предусмотрено ст. 87 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате и было совершено нотариусом в соответствии с предписаниями этой нормы. Нотариус не отказывала С. в совершении нотариального действия и не разглашала сведений о совершённом нотариальном действии. С. о поступлении денежных сумм был извещён по адресу, известному нотариусу. Обязанности нотариуса в связи с принятием денежных сумм в депозит определены ст. 327 ГК РФ, ст. 87, 88 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате. В соответствии с указанными нормами нотариус принимает в депозит денежные суммы, извещает кредитора, передаёт или возвращает из депозита денежные суммы и ценные бумаги. Закон не возлагает непосредственно на нотариуса обязанность хранения денежных сумм на депозитном счёте в банке. Действия нотариуса по принятию от должника денежных средств для кредитора С. в депозит нотариуса в банке соответствовали требованиям закона, в связи с чем оснований для возложения на нотариуса имущественной ответственности и удовлетворения иска С. у суда не имелось. В соответствии со ст. 23 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате денежные средства, находящиеся на депозитных счетах, не являются доходом нотариуса, занимающегося частной практикой, поэтому нотариус не обязан выплачивать денежные средства кредитору за счёт личных средств с последующим возмещением их в порядке регресса. С учётом изложенного Судебная коллегия приняла новое решение, отказав в удовлетворении иска С., не передавая дело для нового рассмотрения, поскольку судебными инстанциями допущена ошибка в применении и толковании норм материального права.

Определение N 5-В12-3

5. Ущерб, причинённый гражданину в результате совершения противоречащего законодательству нотариального действия, в размере, превышающем лимит ответственности страховщика, подлежит возмещению нотариусом. Нотариус обязан возместить такой ущерб независимо от того, причинён ли он лицу, которое непосредственно обращалось за совершением нотариального действия, или иному лицу. Л. обратилась в суд с иском к нотариусу, страховой компании о возмещении ущерба в размере стоимости квартиры, произведённого в ней ремонта, госпошлины, расходов по составлению оценки, расходов на оплату услуг представителя. Дело неоднократно рассматривалось судами. Решением районного суда от 18 апреля 2011 г., оставленным без изменения кассационным определением от 8 сентября 2011 г., иск удовлетворён частично. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не нашла оснований для отмены состоявшихся по делу судебных постановлений по доводам надзорной жалобы нотариуса, указав следующее. Судом установлено, что по договору купли-продажи Л. приобрела квартиру у И., который приобрёл указанную квартиру по договору купли-продажи у П. Право собственности П. на спорную квартиру зарегистрировано на основании свидетельства о праве на наследство по закону, выданного нотариусом. Решением районного суда от 21 мая 2008 г., вступившим в законную силу, удовлетворены иски К. в интересах Н., А. к Л., И., П. о признании недействительными свидетельства о праве на наследство по закону на имя П., свидетельства о государственной регистрации права, признании недействительными договоров купли-продажи квартиры, признании права собственности на доли квартиры, истребовании имущества из чужого незаконного владения. Решением суда из чужого незаконного владения Л. квартира истребована в собственность Н. и А. Указанным судебным постановлением установлено, что в 2000 году нотариусом открыто наследственное дело к имуществу умершего И. по заявлению К. — законного представителя дочери наследодателя Н., имеющей право на обязательную долю, и по заявлению А. — наследника И. по завещанию. Н. получила свидетельство о праве на наследство по закону на 1/3 доли спорной квартиры. А. за выдачей свидетельства не явилась, так как находилась в служебной командировке. В 2004 году в нотариальную контору с заявлением о принятии наследства по закону после смерти И. обратилась П., указав, что является его дочерью, решение суда о восстановлении ей срока для принятия наследства в нотариальную контору представлено не было, однако нотариус не отказала П. в совершении нотариального действия. В ходе рассмотрения дела по иску К. в интересах Н., А. судом установлено, что П. не являлась дочерью умершего И. Удовлетворяя исковые требования Л. частично, суд первой инстанции, с которым согласился суд кассационной инстанции, исходя из обстоятельств, установленных вступившим в законную силу решением суда по гражданскому делу, в котором принимали участие те же лица, пришёл к выводу о том, что Л. в результате действий нотариуса, допустившей нарушение законодательства при выдаче П. свидетельства о праве на наследство по закону, причинён материальный ущерб в размере стоимости квартиры, которая на основании решения суда была истребована у Л. Определяя конкретный размер ущерба, подлежащий взысканию в пользу Л., суд исходил из рыночной стоимости квартиры на момент рассмотрения дела. При этом суд, установив, что в период совершения нотариального действия, послужившего основанием для обращения Л. в суд, действовал договор страхования ответственности, заключённый между страховой компанией и нотариусом, взыскал сумму, составляющую 25 000 руб. (лимит страхования ответственности), со страховщика, а ущерб, размер которого превысил лимит ответственности страховщика, непосредственно с нотариуса. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала, что выводы суда являются правильными, основанными на законе, а доводы жалобы сводятся к иному толкованию норм материального права. Согласно ч. 1 ст. 17 Основ законодательства о нотариате, утверждённых Верховным Советом Российской Федерации 11 февраля 1993 г. N 4462-I, в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных отношений, нотариус, занимающийся частной практикой, умышленно разгласивший сведения о совершённом нотариальном действии или совершивший нотариальное действие, противоречащее законодательству Российской Федерации, обязан по решению суда возместить причинённый вследствие этого ущерб. В других случаях ущерб возмещается нотариусом, если он не может быть возмещён в ином порядке. В силу ст. 18 Основ законодательства о нотариате нотариус, занимающийся частной практикой, обязан заключить договор страхования своей деятельности. Нотариус не вправе выполнять свои обязанности без заключения договора страхования. Страховая сумма не может быть менее 100-кратного установленного законом размера минимальной месячной оплаты труда. В соответствии со ст. 1072 ГК РФ юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего (ст. 931, п. 1 ст. 935), в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причинённый вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба. Из смысла указанных правовых норм в их системной взаимосвязи следует, что в том случае, когда лицу причинён ущерб совершением нотариусом нотариального действия, противоречащего законодательству Российской Федерации, и при этом умысел в его действиях отсутствовал, и такой ущерб не может быть возмещён в ином порядке, страховой компанией, в которой застрахована деятельность нотариуса, в частности, в случае недостаточности страхового возмещения, нотариус возмещает этому лицу ущерб, составляющий разницу между страховым возмещением и фактическим размером причинённого им ущерба. При этом наступление обязанности нотариуса возместить причинённый им ущерб закон не обусловливает тем, причинён ли такой ущерб лицу, которое непосредственно обращалось за совершением нотариального действия, или иному лицу. В связи с этим суд правомерно отклонил доводы ответчиков о том, что нотариусом не совершались нотариальные действия, непосредственно повлёкшие причинение вреда истцу, а ссылки в жалобе на то, что ущерб Л. нотариусом причинён неумышленно, не могут повлечь отмены состоявшихся по делу судебных постановлений в кассационном порядке. В соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причинённый личности или имуществу гражданина, а также вред, причинённый имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объёме лицом, причинившим вред. Согласно п. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причинённых ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. При этом под убытками понимаются расходы, которые лицо, чьё право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (п. 2 ст. 15 ГК РФ). По смыслу указанных норм, для возложения на лицо имущественной ответственности за причинённый вред необходимо установление фактов наступления вреда, его размера, противоправности поведения причинителя вреда, его вины (в форме умысла или неосторожности), а также причинно-следственной связи между действиями причинителя вреда и наступившими неблагоприятными последствиями. Поскольку судом установлено, что в результате неправомерных действий нотариуса, выдавшей второе свидетельство о праве на наследство после смерти И., Л. в связи с признанием этого свидетельства недействительным утратила квартиру, приобретённую ею по договору купли-продажи, постольку суд пришёл к правильному выводу о том, что причинённый истцу ущерб в размере, превышающем лимит ответственности страховщика, подлежит взысканию непосредственно с нотариуса. Вывод суда о возмещении ущерба в размере рыночной стоимости квартиры на момент рассмотрения дела, т.е. на момент восстановления нарушенного права, сделан судом с учётом п. 2 ст. 15 ГК РФ, а довод жалобы о том, что суд вышел за пределы размера фактического ущерба, который, по мнению заявителя, необходимо определять исходя из суммы сделки, не основан на законе, который подлежал применению к возникшим отношениям. При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации оставила жалобу без удовлетворения. Определение N 5-КГ12-4 Отдел специального контроля Управление систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда РФ

Дело N5-КГ16-155. О лишении права нотариальной деятельности.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

от 21 ноября 2016 г. N 5-КГ16-155

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Вавилычевой Т.Ю.,

судей Кириллова В.С. и Юрьева И.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании 21 ноября 2016 г. гражданское дело по иску некоммерческой организации «Московская городская нотариальная палата» к нотариусу г. Москвы Милевскому В.Г. о лишении права нотариальной деятельности

по кассационной жалобе президента Московской городской нотариальной палаты Корсика К.А. на решение Таганского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 февраля 2016 г., которым отменено решение Таганского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2015 г. об удовлетворении иска и принято новое решение об отказе в иске.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Кириллова В.С., выслушав объяснения представителя некоммерческой организации «Московская городская нотариальная палата» Колганова И.В., поддержавшего доводы кассационной жалобы, возражения на кассационную жалобу Милевского В.Г. и его представителя Милевской М.Р., мнение представителя Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве Стефановской А.В., заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Власовой Т.А., полагавшей судебные постановления подлежащими отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции,

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

некоммерческая организация «Московская городская нотариальная палата» (далее — нотариальная палата, Московская городская нотариальная палата) обратилась 1 апреля 2013 г. в суд с иском к нотариусу г. Москвы Милевскому В.Г. о лишении права нотариальной деятельности.

В обоснование заявленных требований истец указал, что 26 декабря 2012 г. была проведена плановая (комплексная) проверка профессиональной деятельности нотариуса г. Москвы Милевского В.Г., в ходе которой рабочей группой установлены многочисленные нарушения законодательства, допущенные нотариусом при осуществлении им полномочий, как в части организации деятельности нотариальной конторы, так и в части совершения конкретных нотариальных действий, изложенные в акте от 26 декабря 2012 г.

Постановлением Правления Московской городской нотариальной палаты от 5 марта 2013 г. принято решение об обращении в суд с иском о лишении нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. права заниматься нотариальной деятельностью в соответствии со статьей 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, утвержденных Верховным Советом Российской Федерации 11 февраля 1993 г. N 4462-1 (далее — Основы законодательства Российской Федерации о нотариате).

Решением Таганского районного суда г. Москвы от 17 июня 2013 г. Московской городской нотариальной палате в удовлетворении иска отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 сентября 2013 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 октября 2014 г. решение Таганского районного суда г. Москвы от 17 июня 2013 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 сентября 2013 г. отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции — Таганский районный суд г. Москвы.

При новом рассмотрении дела решением Таганского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2015 г. исковые требования Московской городской нотариальной палаты удовлетворены. Нотариус г. Москвы Милевский В.Г. лишен права нотариальной деятельности с изъятием у него лицензии на право нотариальной деятельности, удостоверения нотариуса, нотариального архива согласно номенклатуре дел, а также гербовой печати.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 февраля 2016 г. решение суда первой инстанции отменено, по делу вынесено новое решение об отказе Московской городской нотариальной палате в удовлетворении исковых требований.

Президент Московской городской нотариальной палаты Корсик К.А. обратился в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации с кассационной жалобой, в которой поставил вопрос о передаче жалобы с делом для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации для отмены решения Таганского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2015 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 февраля 2016 г.

По результатам изучения доводов кассационной жалобы президента Московской городской нотариальной палаты судьей Верховного Суда Российской Федерации Кирилловым В.С. 9 августа 2016 г. дело истребовано в Верховный Суд Российской Федерации, и его же определением от 30 сентября 2016 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отклонено ходатайство Милевского В.Г. о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании ввиду отсутствия предусмотренных для этого частью 2 статьи 10 ГПК РФ оснований.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, письменные возражения на нее Милевского В.Г., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению, поскольку имеются основания для отмены в кассационном порядке судебных постановлений.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов ( статья 387 ГПК РФ).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу о том, что при рассмотрении настоящего дела имеются такого характера существенные нарушения норм материального и процессуального права, допущенные судами первой и апелляционной инстанций, и они выразились в следующем.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 12 октября 2006 г. Главным управлением Федеральной регистрационной службы по г. Москве Милевскому В.Г. выдана лицензия на право нотариальной деятельности.

Приказом Управления Федеральной регистрационной службы по г. Москве от 29 марта 2007 г. Милевский В.Г. со 2 апреля 2007 г. наделен полномочиями нотариуса г. Москвы, занимающегося частной практикой.

Приказом Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве от 28 декабря 2011 г. N 828-Н утвержден ежегодный график проведения плановых проверок исполнения нотариусами, занимающимися частной практикой в Московском городском нотариальном округе, своих полномочий.

Распоряжением президента Московской городской нотариальной палаты от 15 ноября 2012 г. N 258 определена рабочая группа по проведению проверки профессиональной деятельности нотариуса г. Москвы Милевского В.Г.

Плановой (комплексной) проверкой профессиональной деятельности нотариуса г. Москвы Милевского В.Г., проведенной 26 декабря 2012 г., установлены многочисленные нарушения законодательства, допущенные нотариусом при осуществлении им полномочий, как в части организации деятельности нотариальной конторы, так и в части совершения конкретных нотариальных действий, что подтверждено актом о результатах проверки исполнения профессиональных обязанностей нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. от 26 декабря 2012 г.

В данном акте указано, что нотариус г. Москвы Милевский В.Г. заключил срочные трудовые договоры с работниками нотариальной конторы без учета требований статей 58 , 59 Трудового кодекса Российской Федерации; им допущены нарушения статей 55 , 56 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате при совершении нотариальных действий, а именно: при удостоверении договоров отчуждения недвижимости нотариусом не потребуются выписки из ЕГРП о принадлежности отчуждаемого имущества, наличии арестов, обременений и запрещений, в связи с чем нотариус не может подтвердить проведение проверочных мероприятий о принадлежности имущества на день удостоверения договоров; им допущены нарушения статей 102 , 103 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате при совершении иных действий по обеспечению доказательств, а именно: при удостоверении нотариусом соглашений о разделе общего имущества супругов и брачных договоров, освидетельствовании верности перевода, при удостоверении договоров купли-продажи долей в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью. Кроме того, нотариусом Милевским В.Г. как в 2011 году, так и в 2012 году совершено более 500 000 нотариальных действий в год, что, по мнению рабочей группы, свидетельствует о совершении всех нотариальных действий или их части формально, с нарушением требований законодательства о нотариате.

Учитывая результаты проверки, Комиссия по контролю за исполнением профессиональных обязанностей нотариусами г. Москвы 13 февраля 2013 г. (протокол N 4) после обсуждения акта о результатах плановой проверки исполнения профессиональных обязанностей нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. констатировала нарушения законодательства при осуществлении профессиональной деятельности нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. и предложила Правлению Московской городской нотариальной палаты предоставить ему время для устранения выявленных недостатков и назначить повторную (контрольную) проверку.

Постановлением Правления Московской городской нотариальной палаты от 5 марта 2013 г. путем тайного голосования принято решение об обращении в суд с иском о лишении нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. права нотариальной деятельности на основании пункта 3 части 5 статьи 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования нотариальной палаты, суд первой инстанции исходил из того, что актом от 26 декабря 2012 г. о результатах проверки исполнения профессиональных обязанностей нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. установлены факты нарушения им требований законодательства при осуществлении нотариальной деятельности, которые нашли подтверждение в процессе судебного разбирательства, а именно: при удостоверении соглашений о разделе общего имущества супругов и брачных договоров в нарушение пункта 3 статьи 42 Семейного кодекса Российской Федерации в содержание брачного договора включаются положения о правах и обязанностях супругов в отношении детей; отдельные положения брачных договоров являются неопределенными, что затрудняет их понимание и исполнение; отдельные положения договоров могут быть расценены как условия, направленные на ограничение правоспособности граждан; брачный договор между лицами, намеревающимися вступить в брак, содержит положения, нарушающие статьи 1 , 41 , 43 Семейного кодекса Российской Федерации; договор, названный договором о разделе имущества между супругами, фактически являлся брачным договором и не соответствовал требованиям статей 37 , 38 Семейного кодекса Российской Федерации (доли бывших супругов не были определены, денежная или иная компенсация супругу не предусмотрена); в нарушение статьи 13 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате нотариусом г. Москвы удостоверен брачный договор о переходе права собственности от супруга в собственность супруги квартиры, расположенной в Московской области; в реестрах для регистрации нотариальных действий не отражается язык, которым владеет переводчик, его диплом о владении данным языком, не указываются реквизиты переведенного документа, отсутствуют записи о наличии штампа «Апостиль» на документах, исходящих из других государств, при этом отмечено участие переводчика при совершении нотариальных действий с нереально большого количества иностранных языков при наличии диплома данного переводчика о владении английским и немецким языком (переводы с турецкого, испанского, японского, белорусского, узбекского, португальского, французского и других языков); нарушение формы удостоверительной надписи при удостоверении договоров купли-продажи долей в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью; отсутствие документов, подтверждающих правоспособность юридических лиц. Учитывая данные нарушения, допущенные Милевским В.Г. при осуществлении нотариальной деятельности, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии предусмотренных пунктом 3 части 5 статьи 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате оснований для лишения нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. права нотариальной деятельности.

Вместе с тем судом первой инстанции отклонены за недоказанностью и ввиду несущественности изложенные в акте проверки такие факты нарушения требований законодательства, допущенные нотариусом г. Москвы Милевским В.Г., как отсутствие при удостоверении договоров отчуждения недвижимости выписок из ЕГРП о принадлежности отчуждаемого имущества; нарушение требований процессуального законодательства при совершении нотариальных действий по обеспечению доказательств; удостоверение ряда договоров купли-продажи долей в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью при отсутствии проверки факта оплаты уставного капитала общества в той части, в которой она оплачена; отсутствие справок о том, что сделки не являются крупными или сделками заинтересованности.

Кроме того, суд первой инстанции, основываясь на заключениях экспертиз проведенных по делу и объяснениях допрошенного в судебном заседании в качестве специалиста нотариуса Ралько В.В., пришел к выводу об отсутствии в действиях нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. нарушений требований статей 15 , 16 , 42 , 43 , 44 и 45 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате при совершении в 2011 году нотариальных действий в количестве 503 636, а в 2012 году — 511 396, указав, что совершение нотариальных действий в таком количестве возможно.

Рассматривая дело по апелляционной жалобе Милевского В.Г. на решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции в части недоказанности тех нарушений, изложенных в акте проверки профессиональной деятельности нотариуса г. Москвы Милевского В.Г., которые не нашли, по мнению суда первой инстанции, своего подтверждения в ходе судебного разбирательства.

Проверяя законность решения суда первой инстанции в части выводов о допущенных нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. нарушениях законодательства, послуживших основанием для удовлетворения иска, суд апелляционной инстанции с учетом документов, представленных Милевским В.Г. в суд апелляционной инстанции, пришел к выводу об отсутствии предусмотренных пунктом 3 части 5 статьи 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате оснований для лишения нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. права нотариальной деятельности.

При этом суд апелляционной инстанции исходил из того, что Основы законодательства Российской Федерации о нотариате не раскрывают понятие «нарушение законодательства» как основание ответственности нотариуса, занимающегося частной практикой, не называют виды и не конкретизируют характер таких нарушений, вследствие чего признал необоснованным вывод суда первой инстанции о том, что нарушение нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. законодательства Российской Федерации и правил нотариального делопроизводства является основанием для прекращения полномочий нотариуса.

Принимая решение об отказе нотариальной палате в удовлетворении исковых требований, суд апелляционной инстанции, сославшись на то, что суд первой инстанции не привел обстоятельств, которые делали бы невозможным дальнейшее сохранение нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. своего статуса, указал на отсутствие обстоятельств, исключающих возможность продолжения нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. нотариальной деятельности.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает, что выводы судов первой и апелляционной инстанций сделаны с существенными нарушениями норм материального и процессуального права.

Согласно частям 1 и 2 статьи 1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате нотариат в Российской Федерации призван обеспечивать в соответствии с Конституцией Российской Федерации, конституциями (уставами) субъектов Российской Федерации, настоящими Основами защиту прав и законных интересов граждан и юридических лиц путем совершения нотариусами предусмотренных законодательными актами нотариальных действий от имени Российской Федерации.

Нотариальные действия в Российской Федерации совершают в соответствии с Основами нотариусы, работающие в государственной нотариальной конторе или занимающиеся частной практикой.

Нотариат в Российской Федерации служит целям защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц, обеспечивая совершение нотариусами, работающими в государственных нотариальных конторах или занимающимися частной практикой, предусмотренных законодательными актами нотариальных действий от имени Российской Федерации ( часть первая статьи 1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате), что гарантирует доказательственную силу и публичное признание нотариально оформленных документов. Нотариальная деятельность не является предпринимательством и не преследует цели извлечения прибыли (часть шестая названной статьи) ; такая деятельность носит публично-правовой характер, а нотариальные действия, совершаемые как государственными, так и частными нотариусами от имени Российской Федерации, являются публично значимыми действиями ( постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 1998 г. N 15-П и определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2006 г. N 349-О).

Должностные обязанности нотариуса предполагают его участие в оформлении правовых отношений путем объективного и беспристрастного консультирования их участников, составления и удостоверения документов, приобретающих в результате этого официальный характер, что обеспечивает участникам гражданско-правовых отношений квалифицированную юридическую помощь, правовую стабильность, защиту прав и законных интересов. Юридически безупречное, основанное на высоких морально-этических принципах исполнение нотариусом своих обязанностей делает его деятельность неотъемлемым элементом справедливой и эффективной правовой системы, демократического правового государства ( пункт 3 раздела I Профессионального кодекса нотариусов Российской Федерации, принятого 18 апреля 2001 г. собранием представителей нотариальных палат субъектов Российской Федерации).

Осуществление нотариальных функций от имени государства в целях обеспечения конституционного права граждан на квалифицированную юридическую помощь предопределяет публично-правовой статус нотариусов и обусловливает предъявление к ним особых (повышенных) требований с тем, чтобы обеспечить независимое, объективное и беспристрастное исполнение нотариусами публичных функций на основании закона, что, как следует из статьи 5 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, является одной из основных гарантий нотариальной деятельности ( определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2015 г. N 1523-О).

Согласно части 3 статьи 17 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате (в редакции, действующей на момент обращения Московской городской нотариальной палаты в суд) в случае совершения нотариусом, занимающимся частной практикой, действий, противоречащих законодательству Российской Федерации, его деятельность может быть прекращена судом по представлению должностных лиц либо органов, указанных в главе VII Основ законодательства Российской Федерации о нотариате.

В силу части 1 статьи 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате (глава VII) контроль за исполнением профессиональных обязанностей нотариусами, работающими в государственных нотариальных конторах, осуществляют федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по контролю в сфере нотариата, и его территориальные органы, а нотариусами, занимающимися частной практикой, — нотариальные палаты.

Статья 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате устанавливает порядок учреждения и ликвидации должности нотариуса, наделение нотариуса полномочиями и прекращение его полномочий.

Так нотариус, занимающийся частной практикой, слагает полномочия по собственному желанию либо освобождается от полномочий на основании решения суда о лишении его права нотариальной деятельности по ходатайству нотариальной палаты за неоднократное совершение дисциплинарных проступков, нарушение законодательства, а также в случае невозможности исполнять профессиональные обязанности по состоянию здоровья (при наличии медицинского заключения) и в других случаях, предусмотренных законодательными актами Российской Федерации ( пункт 3 части 5 статьи 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате).

Основы законодательства Российской Федерации о нотариате, установив возможность лишения нотариуса права нотариальной деятельности за нарушение законодательства в судебном порядке, не раскрывают понятия «нарушение законодательства» как основания ответственности нотариуса, занимающегося частной практикой, не называют виды и не конкретизируют характер таких нарушений с учетом публично-правовой функции нотариуса.

Вместе с тем вопросы организации и деятельности нотариата на территории г. Москвы регулируются Законом г. Москвы от 19 апреля 2006 г. N 15 «Об организации деятельности нотариата в городе Москве», Уставом некоммерческой организации «Московская городская нотариальная палата», зарегистрированным в Главном управлении юстиции г. Москвы 10 июля 2000 г. N 01 (далее — Устав), Профессиональным кодексом нотариусов Москвы, утвержденным собранием членов Московской городской нотариальной палаты 30 сентября 2000 г.

Так, статьей 22 Закона г. Москвы от 19 апреля 2006 г. N 15 «Об организации деятельности нотариата в городе Москве» предусмотрено, что в случае выявления в ходе проверок профессиональной деятельности нотариусов нарушения требований к организации нотариальной деятельности Московская городская нотариальная палата вправе обсудить акт проверки на заседании правления, направить материал проверки в соответствующую комиссию Московской городской нотариальной палаты. По результатам рассмотрения акта проверки правление Московской городской нотариальной палаты вправе вынести нотариусу предупреждение и принять иные меры, предусмотренные законодательством Российской Федерации и данным Законом .

Согласно Уставу , некоммерческая организация «Московская городская нотариальная палата» создана в соответствии с Основами законодательства Российской Федерации о нотариате и представляет собой профессиональное объединение нотариусов г. Москвы, основанное на их обязательном членстве. Нотариальная палата осуществляет контроль за исполнением нотариусами профессиональных обязанностей, правил нотариального делопроизводства, соблюдением требований Профессионального кодекса нотариусов Москвы и Устава . Нотариальная палата утверждает Профессиональный кодекс нотариусов Москвы, вносит в него изменения и дополнения. Некоммерческая организация «Московская городская нотариальная палата» уполномочена заявлять в суд ходатайства о лишении нотариусов права нотариальной деятельности в случаях, предусмотренных действующим законодательством.

По смыслу приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи с учетом разъяснений Конституционного Суда Российской Федерации, освобождение нотариуса от полномочий не является исключительно дисциплинарным взысканием, а представляет собой еще и необходимое последствие наступления обстоятельств, делающих невозможным дальнейшее сохранение нотариусом своего публично-правового статуса. Лишение права нотариальной деятельности является особой мерой профессиональной ответственности нотариуса, для применения которой установлен судебный порядок с целью контроля за реализацией нотариальными палатами полномочий в этой сфере.

Оценивать степень и характер нарушений, допущенных нотариусом, занимающимся частной практикой, определять в пределах своих полномочий меру дисциплинарной ответственности или инициировать в суде процедуру лишения нотариуса права нотариальной деятельности должна именно нотариальная палата при выполнении возложенных на нее контрольных полномочий ( определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2011 г. N 1714-О-О).

Для принятия соответствующего решения нотариальной палате следует оценить совершенное нотариусом нарушение с точки зрения причин и обстоятельств его совершения, степени его негативного влияния на права и обязанности физических и юридических лиц.

Таким образом, нормы материального права, регулирующие отношения по прекращению полномочий нотариуса, не предполагают произвольного лишения нотариуса права заниматься нотариальной деятельностью. В силу закона именно к компетенции суда относится определение того, являются ли с учетом фактических обстоятельств допущенные нотариусом нарушения законодательства достаточным основанием для лишения нотариуса права нотариальной деятельности.

К юридически значимым обстоятельствам по настоящему делу в соответствии с приведенными нормами материального права относится установление факта нарушений законодательства в процессе нотариальной деятельности, которые должны подтверждаться соответствующими доказательствами и являться существенными для принятия решения о сохранении или лишения статуса нотариуса.

Суд первой инстанции, проверив изложенные в акте проверки профессиональной деятельности нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. факты нарушения требований законодательства и установив их наличие, пришел к выводу о нарушении нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. законодательства Российской Федерации, что является, по мнению суда, достаточным основанием для прекращения его полномочий.

При этом, сославшись на заключения экспертиз и объяснения допрошенного в судебном заседании в качестве специалиста нотариуса Ралько В.В., суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии в действиях нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. нарушений требований статей 15 , 16 , 42 , 43 , 44 и 45 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате при совершении в 2011 году нотариальных действий в количестве 503 636, а в 2012 году — 511 396, указав, что совершение нотариальных действий в таком количестве возможно при наличии у нотариуса определенного штата сотрудников.

Между тем судом первой инстанции при разрешении вопроса о возможности совершения нотариусом такого количества нотариальных действий не принято во внимание то обстоятельство, что нотариальные действия должны совершаться лично самим нотариусом, а не его сотрудниками. Так, в частности, статьями 42 — 44 , 54 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате предусмотрено, что: при совершении нотариального действия нотариус непосредственно сам обязан установить личность обратившегося за совершением нотариального действия гражданина, его представителя или представителя юридического лица; в личной беседе выяснить дееспособность граждан и проверить правоспособность юридических лиц; в случае совершения сделки представителем проверить и его полномочия; содержание нотариально удостоверяемой сделки, а также заявления и иных документов должно быть зачитано вслух участникам; документы, оформляемые в нотариальном порядке, подписываются в присутствии нотариуса; нотариус обязан разъяснить сторонам смысл и значение представленного ими проекта сделки и проверить, соответствует ли его содержание действительным намерениям сторон и не противоречит ли требованиям закона.

Судом первой инстанции вопрос о личном участии нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. в совершении такого количества нотариальных действий при точном соблюдении положений статей 42 — 44 , 54 Основ законодательства Российской Федерации не выяснялся, предметом исследования и оценки суда не являлся, тем самым судом в нарушение части 2 статьи 56 ГПК РФ не дана правовая оценка доводам нотариальной палаты, изложенным в исковом заявлении.

Судом первой инстанции при рассмотрении дела допущены нарушения норм процессуального права, на которые суд апелляционной инстанции также не обратил внимание.

В соответствии с частью 3 статьи 390 ГПК РФ указания вышестоящего суда о толковании закона являются обязательными для суда, вновь рассматривающего дело.

Отменяя решение Таганского районного суда г. Москвы от 17 июня 2013 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 сентября 2013 г. об отказе в удовлетворении иска, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в определении от 6 октября 2014 г. указала, что суды первой и апелляционной инстанций, дав неправильное толкование закрепленному в пункте 3 части 5 статьи 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате положению о лишении нотариуса права нотариальной деятельности за нарушение требований законодательства исключительно как мере дисциплинарной ответственности, фактически оставили без внимания доводы нотариальной палаты, изложенные в исковом заявлении в обоснование заявленных требований.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также указала, что судами не выполнены требования части 2 статьи 56 ГПК РФ, возлагающие на суд обязанность определить, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, а также обязанность вынести обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались, поскольку обстоятельства, касающиеся нарушения нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. требований Основ законодательства Российской Федерации о нотариате при совершении конкретных нотариальных действий (которых, как установлено судом, в 2011 году им было совершено 503 636, а в 2012 году — 511 396), суд не определил в качестве юридически значимых для правильного разрешения спора, они не вошли в предмет доказывания по делу и не получили правовой оценки суда. Возможность совершения лично нотариусом такого количества нотариальных действий за 2011 — 2012 годы суды не проверяли.

Однако судом первой инстанции при повторном рассмотрении дела в нарушение требований части 3 статьи 390 ГПК РФ не были выполнены указания Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, изложенные в определении от 6 октября 2014 г.

Частью 1 статьи 195 ГПК РФ установлено, что решение суда должно быть законным и обоснованным.

Как разъяснено в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» (далее — постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебном решении») решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права ( часть 1 статьи 1 , часть 3 статьи 11 ГПК РФ).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании ( статьи 55 , 59 — 61 , 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов ( пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебном решении»).

По смыслу статьи 195 ГПК РФ, обоснованным признается судебное решение, в котором всесторонне и полно установлены все юридически значимые для дела факты, подтвержденные доказательствами, отвечающими требованиям относимости, допустимости, достоверности и достаточности, а сами выводы суда соответствуют обстоятельствам дела.

Поскольку в силу части 4 статьи 198 ГПК РФ в решении суда должен быть указан закон, которым руководствовался суд, необходимо указать в мотивировочной части материальный закон, примененный судом к данным правоотношениям, и процессуальные нормы, которыми руководствовался суд ( пункт 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебном решении»).

Доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов. Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда ( статья 55 ГПК РФ).

В соответствии со статьей 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

На основании части 1 статьи 57 ГПК РФ доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Суд вправе предложить им представить дополнительные доказательства. В случае, если представление необходимых доказательств для этих лиц затруднительно, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств.

Следовательно, представление доказательств по делу является обязанностью лиц, участвующих в деле, суд же должен установить, какие доказательства могут подтвердить или опровергнуть факты, входящие в предмет доказывания.

В случае недостаточности доказательственной базы для вынесения законного и обоснованного решения суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства.

Суд первой инстанции по ходатайству ответчика (Милевского В.Г.) назначил судебную экспертизу и поставил на разрешение экспертов вопросы об определении норм времени и норм выработки на работы по их видам, выполненные нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. в 2011 и 2012 годах, с оценкой возможности выполнения этого объема работ.

При этом при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам ( часть 1 статьи 79 ГПК РФ).

На основании части 1 статьи 85 ГПК РФ эксперт обязан принять к производству порученную ему судом экспертизу и провести полное исследование представленных материалов и документов; дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам и направить его в суд, назначивший экспертизу; явиться по вызову суда для личного участия в судебном заседании и ответить на вопросы, связанные с проведенным исследованием и данным им заключением.

В силу требований частей 1 и 2 статьи 86 ГПК РФ заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы. В случае, если эксперт при проведении экспертизы установит имеющие значение для рассмотрения и разрешения дела обстоятельства, по поводу которых ему не были поставлены вопросы, он вправе включить выводы об этих обстоятельствах в свое заключение.

В соответствии с частью 2 статьи 80 ГПК РФ в определении суда о назначении экспертизы указывается, что за дачу заведомо ложного заключения эксперт предупреждается судом или руководителем судебно-экспертного учреждения, если экспертиза проводится специалистом этого учреждения, об ответственности, предусмотренной Уголовным кодексом Российской Федерации.

В пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2008 г. N 13 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции» разъяснено, что при исследовании заключения эксперта суду следует проверять его соответствие вопросам, поставленным перед экспертом, полноту и обоснованность содержащихся в нем выводов.

Между тем экспертное заключение от 17 августа 2015 года федерального государственного бюджетного учреждения «Научно-исследовательский институт труда и социального страхования» Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации, положенное в основу вывода судов о возможности совершения нотариусом такого количества нотариальных действий, составлено с нарушением требований части 1 статьи 79 , части 1 статьи 85 , части 2 статьи 86 ГПК РФ (нет ссылок на нормы, в соответствии с которыми получены приведенные числовые значения, отсутствует ответ на вопрос, послуживший основанием для назначения экспертизы, указанный в определении суда первой инстанции от 24 апреля 2015 г., об оценке реальной возможности выполнения нотариальных действий в указанном объеме нотариусом г. Москвы Милевским В.Г.).

Более того, при назначении и проведении судебной экспертизы должны соблюдаться требования статей 79 — 87 ГПК РФ. В данном случае, лица, подписавшие экспертные заключения, — нотариус города Москвы Ралько В.В. и заместитель генерального директора, и.о. генерального директора ФГБУ «НИИ Труда и Социального Страхования» Минтруда России Разумов А.А. в порядке части 2 статьи 80 ГПК РФ судом об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения предупреждены не были, поскольку в экспертных заключениях не имеется соответствующих подписей экспертов об ответственности по статье 307 УК РФ.

Документы, подтверждающие сведения о высшем образовании экспертов, дополнительном профессиональное образование по конкретной экспертной специальности, определяющие уровень квалификации экспертов и право производить судебную экспертизу, материалы дела также не содержат.

Следовательно, вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что экспертное заключение отвечает требованиям, предъявляемым действующим законодательством к экспертному заключению, и является допустимым доказательством по делу, в связи с чем на выводах экспертов могут основываться выводы суда, изложенные в решении, не может быть признан правомерным.

Ввиду этого вывод суда о возможности совершения нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. в 2011 и 2012 годах нотариальных действий в том количестве, на которое ссылается истец, как сделанный с нарушением приведенных требований процессуального закона об оценке доказательств при отсутствии выводов экспертов об этом, также не может быть признан законным.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и принимая по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований Московской городской нотариальной палаты, не согласился с выводом суда первой инстанции о наличии достаточных оснований для лишения нотариуса г. Москвы Милевского В.Г. права нотариальной деятельности. По мнению суда апелляционной инстанции, выявленные в ходе проверки нарушения не являются существенными, не нарушают прав лиц, обратившихся за оказанием нотариальных услуг, поэтому обстоятельств, исключающих возможность продолжения нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. нотариальной деятельности, не имеется.

Делая такой вывод, суд апелляционной инстанции не учел, что соблюдение положений закона при осуществлении нотариусом нотариальных действий является не правом нотариуса, а его обязанностью, выступающей для лиц, обращающихся за нотариальными услугами, гарантией законности совершаемых ими сделок, заключения договоров, а также соблюдением их прав и законных интересов. При этом суд апелляционной инстанции также не привел обстоятельств, которые делали бы возможным дальнейшее сохранение нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. своего статуса с учетом публично-правового характера нотариальной деятельности и особых (повышенных) требований к нотариусам, что следует расценивать как неправильное толкование судом апелляционной инстанции подлежащих применению к спорным отношениям норм материального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает, что судом апелляционной инстанции при принятии нового решения по делу допущены существенные нарушения норм процессуального права, выразившиеся в следующем.

Частью 1 статьи 327.1 ГПК РФ установлено, что суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления. Суд апелляционной инстанции оценивает имеющиеся в деле, а также дополнительно представленные доказательства. Дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, и суд признает эти причины уважительными. О принятии новых доказательств суд апелляционной инстанции выносит определение.

В пункте 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» разъяснено, что суд апелляционной инстанции принимает дополнительные (новые) доказательства, если признает причины невозможности представления таких доказательств в суд первой инстанции уважительными.

Согласно пункту 31 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13, по смыслу абзаца второго части 3 статьи 327 ГПК РФ, после объяснения лица, подавшего апелляционную жалобу, или прокурора, принесшего апелляционное представление, и других лиц, участвующих в деле, суд апелляционной инстанции оглашает имеющиеся в деле доказательства при наличии соответствующего ходатайства об этом лица, участвующего в деле. При отсутствии такого ходатайства суд апелляционной инстанции может по своей инициативе огласить имеющиеся в деле доказательства при необходимости их оценки исходя из содержания доводов апелляционных жалобы, представления.

Суд апелляционной инстанции вправе отказать в удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле, об оглашении имеющихся в деле доказательств с учетом мнения других лиц, участвующих в деле, доводов апелляционных жалобы, представления, содержания обжалуемой части решения суда, наличия в действиях лица, заявившего ходатайство, злоупотребления своими процессуальными правами.

Дополнительные (новые) доказательства исследуются в порядке, установленном главой 6 ГПК РФ «Доказательства и доказывание» и статьями 175 — 189 ГПК РФ.

В силу статьи 157 ГПК РФ одним из основных принципов судебного разбирательства является его непосредственность, решение может быть основано только на тех доказательствах, которые были исследованы судом в судебном заседании.

Непосредственность судебного разбирательства — это принцип гражданского процесса, определяющий метод исследования доказательств судом и являющийся правовой гарантией их надлежащей оценки, установления действительных обстоятельств дела, формулирования правильных выводов и вынесения правосудного решения. Он заключается в том, что суд, рассматривающий дело, обязан лично воспринимать доказательства по делу, а судебное постановление должно быть основано лишь на исследованных в судебном заседании доказательствах.

Принцип непосредственности исследования доказательств судом установлен и частью 1 статьи 67 ГПК РФ, согласно которой суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Исходя из этого принципа суд при рассмотрении дела, как того требует часть 1 статьи 157 ГПК РФ, обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов, ознакомиться с письменными доказательствами, осмотреть вещественные доказательства.

Как усматривается из протоколов судебных заседаний суда апелляционной инстанции от 18 января 2016 г. и от 10 февраля 2016 г. (т. 5, л.д. 219 — 221, 225 — 227) и апелляционного определения, ответчиком и его представителем в суд апелляционной инстанции были представлены в качестве доказательств ряд документов (копия журнала в отношении ЗАО «Специализированная строительно-эксплуатационная компания «Система-М», реестр N 3 для регистрации нотариальных действий индекс 02-01/3.4 индекс 11, начат 14 апреля 2010 г. N 11-9511, окончен 27 мая 2010 г. N 11-13355; дополнительное соглашение N 1 к договору купли-продажи машино-места от 4 сентября 1998 г. по реестру 11-10586, протокол от 28 июля 2008 г., дубликат N 1 от 20 марта 2000 г. свидетельства N 338.044 от 26 сентября 1994 г., выданный Московской регистрационной палатой г. Москвы, бланк N 011564, выписка N 1643438/2010 от 20 апреля 2010 г., выданная МИФНС N 46 по г. Москве 19 апреля 2010 г., свидетельство о внесении записи в ЕГРЮЛ о юридическом лице, зарегистрированном до 1 июля 2002 г. от 25 декабря 2002 г. МИФНС N 39 по г. Москве (бланк 77 N 007368972, свидетельство о постановке на учет, выданное МИФНС N 39 по г. Москве, от 25 октября 1994 г., приказы Управления Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве от 5 мая 2010 г. N 125-нк, от 17 декабря 2010 г. N 690-нк, от 29 декабря 2008 г. N 421-к, от 15 июня 2012 г. N 339, от 29 декабря 2011 г. N 883-нк, от 28 декабря 2009 г. N 694-нк, копия журнала приема-сдачи полномочий нотариуса N 1, индекс 01-07/01-19, начат 29 апреля 2008 г., окончен 7 июня 2012 г., копия журнала учета приема-передачи полномочий и дел нотариуса N 2, индекс 01-07, начат 9 июня 2012 г.) опровергающих выводы суда первой инстанции о нарушении нотариусом г. Москвы Милевским В.Г. действующего законодательства при осуществлении нотариальных действий, при этом ответчик Милевский В.Г. не обосновал невозможность их представления в суд первой инстанции, указав, что ходатайство о приобщении дополнительных доказательств заявлялось при рассмотрении дела в суде первой инстанции, однако не было отражено в протоколе судебного заседания, а замечания на протокол судебного заседания ответчиком не приносились ввиду пропуска предусмотренного законом процессуального срока.

В нарушение приведенных выше положений процессуального закона судом апелляционной инстанции данные доказательства были приняты, приобщены к материалам дела, и суд апелляционной инстанции в апелляционном определении сослался на них как на основания, исключающие ответственность нотариуса за нарушения действующего законодательства.

Между тем, как следует из протокола судебного заседания суда апелляционной инстанции от 10 февраля 2016 г., после приобщения к материалам дела дополнительных доказательств, они судом апелляционной инстанции не оглашались и не исследовались (т. 5, л.д. 226), в связи с чем также и по этой причине не могли быть положены в обоснование выводов суда по обстоятельствам дела.

Принимая во внимание изложенное, обжалуемые судебные постановления нельзя признать законными, поскольку они приняты с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя, что согласно статье 387 ГПК РФ является основанием для отмены обжалуемых судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям нормами материального права, толкование которых дается в настоящем определении, требованиями процессуального закона и установленными по делу обстоятельствами.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьями 387 , 388 , 390 ГПК РФ,

решение Таганского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 февраля 2016 г. отменить.

Дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции — Таганский районный суд г. Москвы в ином составе суда.