Личная крестьянская собственность при выходе из общины становилась основой
В.А. Федоров. История России 1861-1917
Столыпинская аграрная реформа
Подготовка и проведение реформы были возложены на учрежденный 4 марта 1906 г. Комитет по землеустроительным делам, а на местах на землеустроительные комиссии, которым обязаны были оказывать со действие земские начальники.
Проведению реформы предшествовал ряд мер. Наиболее значительной из них был изданный под давлением крестьянского движения манифест 3 ноября 1905 г., отменявший с 1 января 1907 г. выкупные платежи за надельные земли бывших помещичьих, удельных и государственных крестьян. С этого момента крестьянская община (но еще не двор) становилась уже собственником надельной земли. Указами 12 и 27 августа 1906 г. разрешалась продажа через Крестьянский банк удельных и казенных земель малоземельным крестьянам по льготной цене, а указ от 5 октября того же года уравнивал в паспортном отношении крестьян с остальными сословиями.
Основное содержание реформы было изложено в обнародованном 9 ноября 1906 г. указе под скромным названием «О дополнении некоторых положений действующего закона [имелись в виду статьи «Положений» 19 февраля 1861 г.], касающегося крестьянского землевладения и землепользования». Текст указа был разработан специальной комиссией Министерства внутренних дел под председательством товарища министра В.И. Гурко, ранее управлявшего Земским департаментом этого министерства.
Указ устанавливал «право свободного выхода из общины с укреплением в собственность домохозяев, переходящих к личному владению, участков из мирского надела». Таким образом, надел переходил в личную собственность домохозяина, а не двора в целом. При очередном переделе земли в общине крестьянин мог потребовать вместо выделенных ему разрозненных полос в разных полях и угодьях предоставление ему равноценного участка в одном месте (отруба). Перенесение на него двора с жилыми и хозяйственными постройками превращало его в хутор. С этого момента хуторянин уже не мог пользоваться общими выгонами и водопоями. Указ разрешал крестьянину-домохозяину в любое время потребовать от общины укрепления в свою личную собственность причитающийся его двору надел земли. При этом требовалось согласие 2/3 схода. Если в течение 30 дней сход не принимал решения, выделение домохозяину его надела могло быть проведено и без согласия схода. В то время в России числилось 12,3 млн. крестьянских дворов (вместе с казаками). Объединенных в общины насчитывалось 9,5 млн. дворов (77% по отношению ко всем крестьянским дворам России). 2,8 млн. дворов (преимущественно в западных губерниях — в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине) находились на подворном землевладении, закрепленном реформой 1861 г.; указом 9 ноября 1906 г. наделы подворных землевладельцев сразу переходили в личную собственность домохозяев.
Указ 9 ноября 1906 г. надлежало еще обсудить в Государственной думе, однако он стал проводиться в жизнь практически сразу же после его издания. Вынесенный на обсуждение II Думы, большинство депутатов которой представляли левые партии и фракции, он подвергся с их стороны резкой критике и был отвергнут. В III Думе указ, поддержанный правооктябристским блоком (кадеты вместе с представителями левых партий голосовали против него), с некоторыми изменениями и дополнениями был одобрен и после подписания его 14 июня 1910 г. царем получил силу закона. Дополнения состояли в том, что в тех общинах, в которых после отмены крепостного права земельные переделы не проводились (в таких общинах насчитывалось до 3 млн. дворов), сразу вводилось наследственное «участковое» землевладение.
29 мая 1911 г. было издано «Положение о землеустройстве», направленное на форсированное создание отрубного и хуторского хозяйства при проведении «землеустроительных работ» (т.е. ликвидации чересполосицы). Таковы были основополагающие акты столыпинской аграрной реформы.
Определенного срока завершения реформы не предусматривалось, но Столыпин полагал, что для этого потребуется примерно 20 лет. За это время он намеревался провести и ряд других преобразований — в области местного управления, суда, народного просвещения, в национальном вопросе и т.д. «Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешнюю Россию», — говорил Столыпин.
За 1907 — 1914 гг. из общины вышло около 2,5 млн. домохозяев, или 28% от 9,2 млн. общинников и примерно 1/4 общего количества крестьянских дворов. Заявлений же о выходе было подано 3,4 млн, или 35%. На основе этих данных в научной и учебной литературе было принято утверждать о «крахе» столыпинской аграрной политики. Но если иметь в виду, что проведение реформы было рассчитано на длительный срок (не менее 20 лет), то выход более четверти дворов из общины (а реально о выходе за это время заявило свыше трети крестьян) следует считать значительным успехом. При этом Столыпин не ставил за дачи стопроцентного «укрепления» в личную собственность крестьянских надельных земель, допуская возможность сохранения и части общинного землевладения.
Личная крестьянская собственность при выходе из общины становилась основой
Эта реформа вошла в историю под именем ее автора и организатора — Петра Аркадьевича Столыпина, крупного политического и государственного деятеля России, в течение пяти лет (1906 — 1911 гг.) занимавшего пост Председателя Совета Министров Российской империи.
Новая аграрная политика России 1906 — 1910 гг. связана с именем Петра Аркадьевича Столыпина. 19 ноября 1906 г. вышел в свет Указ императора Николая II «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении». Главное содержание реформы составило разрушение общины и насаждение частной крестьянской земельной собственности. Разрешением продажи и купли наделов облегчался отлив бедноты из деревни, и происходила концентрация земли в руках зажиточных крестьян.
Накануне реформы формы землевладения и землепользования в России отличались большим разнообразием, которое было связано с различием как природных условий, так и исторических судеб населения. Землепользование практически сохраняло сословно-феодальный характер, когда наряду с формирующейся буржуазной частной собственностью существовали и другие виды собственности на землю. Крупнейшим собственником являлось государство (казна). В 1905 году ему принадлежало почти 35% общего землевладения в европейской России (или 138 млн. десятин).
По реформе 1906 — 1910 годов к началу 1916 года общину покинуло в общей сложности примерно 27% крестьянских семей, увеличив частную (подворную) надельную землю на 14% (около 16 млн. десятин).
Собственность юридических лиц (включая церкви, монастыри, города, посады, учреждения) составляла менее 2%.
Земли Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии и Закавказья в основном принадлежали казне и Кабинету. В Сибири крестьяне владели государственной землей на праве пользования, а фактически присваивали ее практически неограниченно.
Основными тенденциями развития в области земельных отношений в России к началу XX века были значительное сокращение дворянской земельной собственности, некоторое уменьшение государственной и увеличение площадей крестьянского землевладения.
Закон 1910 года еще более жестко проводил линию на ликвидацию общины и переход к частному крестьянскому землевладению. Он предусматривал обязательность перехода к личной собственности на землю в общинах, где за предшествующие 24 года не было общих земельных переделов. В этих общинах крестьяне автоматически становились новыми собственниками своих наделов.
Всего с 1906 по 1915 год 2,8 млн. крестьянских хозяйств заявили о закреплении земли в собственность (30% их общего числа). Закреплена земля была за 2,0 млн. хозяйств (22%), которым отошло в собственность 13,9 млн. десятин, или 16% всей надельной земли .
Иконицкая И.А. Земельное право Российской Федерации. М., 2006. С. 89.
Значительная часть крестьянства сопротивлялась выходу из общины своих товарищей. Из всех подавших в 1906 — 1914 годах заявления о выделе только 27% получили на это от общины согласие, 67% решали вопрос через земство .
Иконицкая И.А. Земельное право Российской Федерации. М., 2006. С. 89.
Перераспределение земельной собственности в пользу частного крестьянского землевладения дополнилось механизмом земельной аренды в виде надельной, внутринадельной, внешненадельной аренды и аренды казенных земель.
Необходимые сведения о земле содержались в поземельной книге и межевой книге. В межевой книге описывали границы землевладений и отражали происходящие изменения в размещении границ между землевладениями, связанные с куплей-продажей части владения. В поземельной книге фиксировали обладателей прав на землевладения и отражали сведения о совершаемых с землей сделках. Государство, имея такие сведения, могло выполнять фискальную функцию, а землевладельцы могли защищать в суде свои права и решать межевые споры.
Несмотря на достигнутые к началу XX века успехи в промышленном развитии, Россия продолжала оставаться страной с резким преобладанием аграрной экономики — в сельском хозяйстве было занято около 3/4 трудоспособного населения страны. При этом сельское хозяйство империи оставалось отсталым и низкопроизводительным, с однобокой структурой. В частности, под посевы ржи было отведено около 1/3 всех возделываемых земель, под пшеницу — около 1/4, под овес — около 1/5, а под картофель — всего около 3% земель . Особенно низкий уровень агротехники наблюдался в хозяйствах мелкого крестьянства, где применялись примитивные орудия труда и испытывался хронический недостаток удобрений. Экономическое положение страны усугублялось неурожаями 1895, 1897 и 1899 — 1901 годов .
Крассов О.И. Земельное право современной России: Учебное пособие. М.: Дело, 2008. С. 322.
Земельное право Российской Федерации: теория и тенденции развития / Под ред. И.А. Иконицкой. М., 2005. С. 122.
Земельный вопрос в России на рубеже XIX — XX веков в комплексе аграрных проблем был самым уязвимым и трудным. Он касался всех крестьян — и безземельных, и малоземельных, и имеющих крупные земельные наделы. Дело в том, что было немало сторонников, считавших основным российским бедствием в деревне «малоземелье» крестьян при гигантских земельных богатствах. Деревня переживала «земельную тесноту» при избыточной рабочей силе. При этом цена на землю оставалась достаточно высокой, как высоки были и земельные выкупные платежи по реформе 1861 года. Стране нужна была новая аграрная политика, способная вывести Россию на более высокий этап капиталистического развития.
Аграрный вопрос первой крестьянской реформой 1861 года был решен не до конца: крестьяне в своем большинстве не получили право распоряжаться землей по собственному усмотрению, они не стали собственниками земельных наделов. Это отрицательно сказывалось на интенсификации сельскохозяйственного производства, на быте и жизни крестьян, не создавало живого интереса к созиданию и творчеству на земле.
Идея проведения в стране новой земельной реформы обсуждалась еще в начале века в правительстве С.Ю. Витте, но ее практическая разработка и реализация начались только с приходом в 1906 году в правительство П.А. Столыпина. Его подход к земельному вопросу лучше всего характеризует такое высказывание: «. при хищническом хозяйстве, при бедности и невежестве крестьян, при отсутствии среди них понятия о собственности — никакие преобразования, никакие культурные начинания невозможны и заранее обречены были на неуспех; невозможно и прочное поддержание дома внешнего порядка, так как дикая, полуголодная деревня, не привыкшая уважать ни свою, ни чужую собственность, не боящаяся, действуя миром, никакой ответственности, всегда будет представлять собой горючий материал, готовый вспыхнуть по каждому поводу, будь то революционная пропаганда, эпидемия или другое стихийное бедствие» .
Варламов А.А. Земельный кадастр: теоретические основы земельного кадастра. М.: Колос, 2009. С. 226.
9 августа 1906 года специальным Постановлением Совета Министров России была образована комиссия «для расследования вопросов, касающихся способов снабжения малоземельных крестьян землей и упорядочению крестьянского землевладения», которая разработала проект императорского Указа о выходе крестьян из общины. Именно с этого Указа, подписанного императором Николаем II 6 ноября 1906 года, и начинается самая знаменитая российская аграрная реформа.
Главное содержание реформы составляло разрушение крестьянской общины и насаждение частной собственности на землю. Разрешение продажи и купли земли облегчало отток из деревни в города сельской бедноты и концентрацию земель в руках зажиточных крестьян.
Полное название Указа 1906 года звучит так: Именной высочайший указ, данный Сенату 9 ноября 1906 года, «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающегося крестьянского землевладения и землепользования» . По этому Указу каждый домохозяин, владеющий землей на общинном праве, получал право выйти из общины вместе с землей и закрепить ее за собой в личную собственность при условии полного выкупа надела. По своей сути Указ решал две основные задачи: устанавливал общие правила выхода крестьян всех категорий из общины и учреждал специальные землеустроительные комиссии — губернские и уездные — для оказания непосредственной помощи населению в операциях с куплей-продажей земли через Крестьянский банк.
Козлов С.С. Столыпинская аграрная реформа: идеологическая основа и эволюционный характер // История государства и права. 2009. N 3. С. 224.
Указ 1906 года вызвал резкое противодействие со стороны как левых, так и правых сил. Левые критиковали его за введение частной собственности на землю. Правые, с одной стороны, защищали Указ, но с другой — требовали полного разрушения крестьянских общин, видя в них корень всех зол.
Следует сказать, что Указ 1906 года нельзя трактовать прямолинейно, как направленный на насильственное разрушение крестьянской общины. В нем заложен замысел реформаторов на мирное, эволюционное совершенствование земельных отношений, на основе которых должны были произойти перемены в жизни не только крестьян, но и других слоев населения России. Реформирование на селе, появление большого количества собственников земли обеспечило бы качественные изменения в интенсификации, культуре производства, труде и быте крестьян. При этом П.А. Столыпин делал ставку на сильных, знающих свое дело крестьян, способных своим личным трудом создать высокодоходное устойчивое хозяйство (в последующем этих крестьян стали называть кулаками) . Таким образом, в российской деревне сохранялись два уклада — общинный и частно-фермерский, при их одновременном развитии и здоровой конкуренции. Кроме этого, П.А. Столыпин оставлял и помещичье землевладение как самое эффективное и культурное, приносящее немалый доход в государственную казну.
Казанина Л.Ю. Судебная реформа П.А. Столыпина в оценке конституционных демократов // История государства и права. 2009. N 10. С. 136.
Такое противодействие Указу приводило к резким противостояниям во II Государственной Думе, которая в конце концов была распущена 3 июля 1907 года, так и не утвердив Указа.
При обсуждении реформы в III Государственной Думе ее автор П.А. Столыпин в речи на заседании 5 декабря 1908 года сказал: «В тех местностях России, где личность крестьянина получила уже определенное развитие, где община как принудительный союз ставит преграду для его самостоятельности, там необходимо дать ему свободу трудиться, богатеть, распоряжаться своею собственностью; надо дать ему власть над землею, надо избавить его от кабалы отживающего общинного строя. Закон вместе с тем не ломает общины в тех местах, где хлебопашество имеет второстепенное значение, где существуют другие условия, которые делают общину лучшим способом использования земли.
Личный собственник властен распоряжаться своею землею, властен закрепить за собою свою землю, властен требовать отвода отдельных ее участков к одному месту; он может прикупить себе земли, может заложить ее в Крестьянском банке, может, наконец, продать ее. Весь запас его разума, его воли находится в полном его распоряжении; он в полном смысле кузнец своего счастья. Но вместе с тем ни закон, ни государство не могут гарантировать его от известного риска, не могут обеспечить его от возможности утраты собственности, и ни одно государство не может обещать обывателю такого рода страховку, погашающую его самодеятельность.
Нельзя составлять закон, исключительно имея в виду слабых и немощных, нет, в мировой борьбе, в соревновании народов почетное место могут занять только те из них, которые достигнут полного напряжения своей материальной и нравственной мощи. Поэтому все силы и законодателя, и правительства должны быть обращены к тому, чтобы поднять производительные силы единственного источника нашего благосостояния — земли. Применением к ней личного труда, личной собственности, приложением к ней всех, всех решительно народных сил необходимо поднять нашу обнищавшую, нашу слабую, нашу истощенную землю, так как земля — это залог нашей силы в будущем, земля — это Россия».
III Государственная Дума после обсуждения приняла Указ и несколько поправок к нему, наиболее существенной из которых было ограничение права скупки земли в одни руки. Однако Государственный совет Указ не принимал даже после одобрения Государственной Думой. П.А. Столыпин дважды — 15 марта и 26 марта 1910 года — лично выступал перед членами Госсовета и добился своего. 14 июня 1910 года царский указ был утвержден Государственным советом Российской империи как Закон.
Проводимое в ходе реформы землеустройство было направлено в первую очередь на создание хуторов и отрубов на крестьянской надельной земле. Всего на всех землях к началу 1916 года в 47 губерниях европейской части России было образовано 1000696 хуторов и отрубов . В осуществлении реформы значительной была роль Крестьянского банка. Наибольшие суммы банковских ссуд на покупку земли выдавались отдельным домохозяевам, и в их числе — на льготных условиях — владельцам хуторов и отрубов. Им же банк продал 3/4 собственного земельного дохода.
Козлов С.С. Столыпинская аграрная реформа: идеологическая основа и эволюционный характер // История государства и права. 2009. N 3. С. 222.
В результате Столыпинской реформы сложилось следующее распределение сельскохозяйственных земель:
крестьяне — 215 млн. га;
царская фамилия, помещики и монастыри — 152 млн. га .
Альтшулер Б.А. Рывки и эволюция земельного кадастра в России // Информационный бюллетень. 2006. N 4 (26) — 5 (27). С. 19.
Наряду с разверстанием земель и образованием нового землепользования, законодательством предусматривалось его упорядочение и совершенствование.
Но нельзя сказать, что проведение аграрной реформы везде проходило гладко и спокойно. Напротив, повсеместно отмечались массовые недовольства проводимыми в деревне преобразованиями, выливавшиеся в откровенные бунты. Это объясняется прежде всего чрезмерным расслоением крестьянства, увеличением среди них доли малоземельных и безземельных. Особенно большое сопротивление реформе оказывали крестьяне Центральной России, не желающие менять сложившееся общинное землепользование. Эти выступления крестьян подавлялись беспощадно и жестоко.
С другой стороны, растущие крупные крестьянские хозяйства превращались в серьезных конкурентов помещичьим землевладениям, что приводило к увеличению числа разоряющихся помещиков, чьи земли переходили в руки крестьян. Те же помещики, которые не хотели терять свои земли, были вынуждены принимать энергичные меры для интенсификации сельскохозяйственного производства, чтобы выстоять в условиях серьезной конкуренции.
Столыпинская аграрная реформа дала резкий толчок развитию не только сельскохозяйственного производства, но и другим отраслям промышленности Российской империи. Так, например, увеличение производства и потребления сельскохозяйственных машин с 39 млн. рублей в 1906 году выросло до 119 млн. рублей в 1912 году. Увеличились поставки строительных материалов в деревню, в частности металла и металлоизделий — со 124 млн. рублей в 1900 году до 249 млн. рублей в 1912 году .
Гаврилов В., Ивановский С. Реформирование собственности на землю и природные ресурсы // Российский экономический журнал. 2006. N 3. С. 26.
На 1 мая 1915 года были закончены землеустроительные работы, охватившие 2485771 крестьянский двор, в том числе 1259020 единоличных, на общей площади 21311221 десятина (в 47 губерниях Европейской России) . При землеустройстве решались вопросы оказания населению денежной помощи. С 1907 по 1914 год включительно было выдано ссуд 299699 домохозяевам на сумму 30668009 рублей, безвозвратных пособий, соответственно 58020 и 1279689, выдано авансов в счет ссуд под залог надельной земли 2343 и 110531 .
Магазинщиков Т.Г. Земельный кадастр. М., 2006. С. 213.
Улюкаев В.Х. Земельное право и земельный кадастр. М., 2006. С. 105.
Несомненно, положительным итогом реформы было существенное повышение жизненного уровня крестьянского сословия, что подтверждается ростом вкладов крестьян в сберегательные кассы с 1032 млн. рублей в 1904 году до 1802 млн. рублей в 1912 году. Как писал в 1910 году журнал «Вестник сельского хозяйства», «. деревня уже не та, последние годы прошли не бесследно. Мысль разбужена, вытолкнута на новую дорогу. Население бросается и в кооперацию, и в школу, и в агрономию, и в народные университеты».
Реформа продолжалась и после гибели ее идейного вдохновителя П.А. Столыпина в 1911 году. Но во время первой мировой войны землеустроительные работы были сведены к минимуму, а после Февральской революции 1917 года были прекращены вовсе. Созданному Главному земельному комитету при Министерстве земледелия Временного правительства было поручено готовить новую земельную реформу.
На этом заканчивается период капитализации земельных отношений в России и начинается новейшая история кадастра и земельных отношений, в корне изменившая российское земельное законодательство.
Столыпинская аграрная реформа и крестьянская община: новый взгляд на старую проблему
Реформы П.А. Столыпина в аграрной сфере социальной и экономической жизни России – явление сложное. В отечественной историографии они оцениваются неоднозначно. Противоречивость суждений и оценок столыпинских реформ обычно объясняется их «половинчатым», «ограниченным» характером, а также их незавершённостью.
При всей противоречивости мнений историки, как правило, сходятся на том, что в конечном итоге Столыпину не удалось ни разрушить крестьянскую общину, ни создать слой земельных собственников. И, как утверждает П.Н. Зырянов, «вообще во всей этой затее с хуторами и отрубами было много надуманного, доктринерского. Сами по себе хутора и отруба не обеспечивали подъём крестьянской агракультуры и необходимости повсеместного их введения никем не доказано»1. В другой своей книге Зырянов также пишет: «Печать кабинетности и отвлечённости лежала на столыпинской реформе, и крестьяне боролись против реформы не по невежеству своему и инертности, а потому, что большинство их считало её нелепой барской затеей, мешающей хозяйствовать и отвлекающей от коренного вопроса о земле»2. Утверждается также, что Столыпин насаждал русским крестьянам чуждый западный уклад, основанный на индивидуализме, разрушавший традиционные формы существования деревенской жизни, и поэтому крестьяне активно выступали против реформы. Например, по мнению В.Д. Полканова, «…реформаторы недооценили глубинную суть общинного землевладения. Дело в том, что община была не только экономической, но и социо-культурной (да и политической) ячейкой российского общества. В ней получили развитие коллективистские ценности, принцип социальной справедливости. А потому трагическая ошибка Столыпина заключалась в том, что под натиском западных идей он посягнул на многовековой уклад крестьянской жизни, игнорируя российские традиции, российский менталитет.
Анализ ситуации показывает и то, что в столыпинской аграрной реформе изначально неверно была сформулирована сама концепция преобразования: “община или фермер”. То был серьёзный просчёт: повернуть ось России путём опоры лишь на частнособственническое крестьянское хозяйство, распродажу земли в частную собственность. За тысячелетнюю историю России крестьянская земля не продавалась никогда. И в этом отношении столыпинская реформа была именно тем “великим потрясением”, против которого выступал в своей знаменитой думской речи Пётр Аркадьевич».
Аналогичную точку зрения отстаивает В.Б. Шепелева: «Сильно и образно бичуя своих противников слева, утверждая, что они хотели бы избрать путь радикализма, путь освобождения от “культурных традиций”, Пётр Аркадьевич попытался на деле стать едва ли не радикальнейшим “взломщиком” исторического прошлого, духовных традиций, важнейших пластов “культурного кода” российского суперэтноса»3.
Примеры подобных оценок можно продолжить, однако, думается, и приведенных высказываний достаточно, чтобы сделать вполне определенный вывод. В качестве аксиомы своих рассуждений авторы берут известную схему русской общинно-коллективистской традиции. Активно высказываясь против идеи индивидуального хозяйствования, они апеллируют к древней народной традиции, которая, согласно их позиции, состояла в уравнительном коллективизме и исконной артельности русской крестьянской общины, не приемлющей обособленных хуторов.
Анализ отечественной литературы позволяет выяснить, какое место в структуре общины занимала функция, регулирующая земельные отношения между её членами в период становления и эволюции. Известно, что община сложилась ещё в догосударственную эпоху существования народов и на ранних этапах истории была оптимальной формой организации жизнедеятельности населения. Если обратиться непосредственно к Восточной Европе, на территории которой происходил процесс складывания русского государства, то здесь – как утверждает Л.В. Милов – «формирование классового общества происходило под существенным воздействием природно-климатических условий. Следствием этого, по мнению автора, явилось многовековое существование в России общины маркового типа. Основной причиной жизнеспособности русской общины была её несравненно более важная, чем в Западной Европе роль в организации земледельческого производства. Именно в этом кроются её большая внутренняя прочность и влияние»4 . Прослеживая генезис крепостничества в русском государстве, Милов считает, что специфичность развития феодальных отношений в условиях существования общины маркового типа проявилась в системе сельского расселения крестьян в XIV–XV вв., а отчасти в XVII в. Характеризуя эту систему, историк ссылается на результаты исследования, проведённого А.Я. Дегтяревым. Дегтярёв в ходе своего изучения истории сельского расселения крестьян до XVII столетия, пришёл к выводу о полном господстве в русском госуд
арстве вплоть до конца XVI в. мелких одно- и двухдворных поселений. По обработанным А.Я. Дегтярёвым данным, по 17149 поселениям в Северо-западной Руси было 70,6 % одно- и двухдворных поселений5. По мнению Л.В. Милова, видимо, вплоть до конца XV в. этот тип сельского расселения был характерен и для центра страны. Однако уже с конца XV в. в центральных районах эта система сельского расселения постепенно сменяется другой, с преобладанием более крупного поселения (6 дворов и более)6.
В сущности, эти выводы не противоречат результатам исследований известного дореволюционного специалиста по истории сельской общины средневековой Руси Н.П. Павлова-Сильванского, который в свое время установил, что «значительная часть деревень, описанная в наших писцовых книгах XV–XVI в.в., состояла из одного двора… деревни в 2, 3, 4 двора возникли в результате деления деревни, одного дворохозяйства на части (имеется в виду распад патриархальной большой семьи и выделение сыновей). В писцовых книгах сохранились ясные следы единства деревни, состоящей из нескольких дворов… первоначальный тип деревни – отдельное пашенное хозяйство с отдельным двором»7. Совокупность таких дворов составляла волость. Центром волости становилась совместно построенная относительно обособленными хуторами-хозяйствами (деревнями) церковь, а иногда и свой мирской монастырь, где хранилась казна общины, проводились мирские сходки, обучались грамоте дети, совершались благотворительные дела и т. д.
Что же касается «исконных» принципов землепользования, то Павлов-Сильванский доказывает, что принципы эти были практически одинаковыми как в германской марке, ставшей фундаментом западноевропейской аграрной системы, так и в русской общине до её закрепощения: «Члены волостной общины-марки, помимо права их на пользование общинными угодьями, владели землёю на праве собственности. Они свободно распоряжались своими наследственными участками, как о том свидетельствуют многочисленные купчие и другие акты… У нас понятию “ГУФА” или MANSUS (земельная собственность крестьянина в марке) точно соответствуют термины “село земли” и “деревня”». «Селом» называлось всё хозяйство, двор с усадебной землёй (дворище), пашни и пожни, и всякие угодья. Сходство русской общины с немецкой маркой, по мнению Павлова-Сильванского, объясняется не заимствованием и не случайным совпадением, а одинаковым развитием под действием одинаковых условий и отчасти арийским родством русского права с германским8. Особенно развитым было право частной собственности на землю на русском Севере. Продажа, заклад, обмен, отвод, дарение и прочие сделки относительно земли заключались северорусскими крестьянами без какого-либо вмешательства государственной администрации, по крайней мере, до первой половины ХVII века включительно9. Даже в послеопричные времена Судебник 1589 г. фиксировал на всей территории частную собственность черносошных крестьян на землю с правом передачи по наследству и продажи – с согласия родственников10.
Таким образом, община вольных крестьян не посягала на регуляцию землевладения и хозяйственной деятельности своих членов, её функция ограничивалась правилами мирского самоуправления: защита от внешних административных или иных давлений, взаимопомощь, совместное церковное строительство, благотворительность и т. д. Наличие этих форм совместной организации позволяло русским крестьянам выполнять такие трудоемкие работы, как расчистка леса, порослей, кустарников, выкорчевка пней, осушение болот и т. д., которые в силу суровых природно-географических условий европейской России и необычайно напряженного бюджета рабочего времени русского земледельца, необходимо было выполнять в максимально короткие сроки. В любом новом крае, где происходила русская крестьянская колонизация, очень быстро образовывались крестьянские общины, форма землепользования была захватной, т. е. каждый крестьянин мог взять столько земли, сколько хотел. Общины – коллективные деревни – возникли из-за уплотнения населения, а земельный дефицит приводит к уравнительной системе землепользования. Если крестьяне выселялись в новый район, где земли было достаточно, то форма землепользования вновь становилась захватной, а общиной становилась волость (несколько отдельных крестьянских дворов). Общины-волости были широко распространены в Сибири еще в начале ХХ в.11 Добавим также, что в Сибири обособленные крестьянские дворохозяйства назывались заимками. В сущности эта едва ли не самая древняя заимочная форма сибирск
ой общины, широко распространенная еще 100 лет назад, представляла собой позднюю копию вольнохуторской системы расселения, которая доминировала в сельской общине европейской России 500 и ранее лет назад, т. е. до закрепощения12. «Земля, освоенная по праву захвата,– писал Н.П. Павлов-Сильванский, – представляет собою полную собственность лица, ее захватившего»13.
При этом внутренняя сущность крестьянской общины оставалась неизменной – она была самоуправляющимся «миром». Н.П. Павлов-Сильванский писал по этому поводу: «В общине легко различаются два элемента:1. мир, мирское самоуправление; 2. общинное землевладение или землепользование с переделами земли… переделы появляются впервые в ХV–ХVI вв. под внешним, помещичьим или правительственным тягловым влиянием… мир существовал у нас задолго до того, как возникло общинное землепользование»14. По этому поводу Ю.П. Бородай справедливо подчеркивал, что «различение двух элементов общины чрезвычайно важно, поскольку в расхожей литературе очень прочна тенденция отождествлять общинные отношения с системой совместного землепользования и круговой поруки, т. е. сводить всю их сущность ко вторичному, чисто фискальному по своей функции элементу, навязанному извне. Из этого расхожего представления и исходят авторы, пытаясь “вывести” артельно-социалистические черты из “древних” мирских традиций»15.
Исходя из всего вышесказанного, представляется, что введение хуторской системы Столыпиным наряду с местным самоуправлением объективно есть не что иное, как возрождение древних, давно забытых докрепостнических принципов мирской организации русской деревни, освобожденной от круговой поруки и принудительного уравнительного коллективизма в землевладении и землепользовании, навязанных русскому крестьянству бюрократическо-крепостнической системой абсолютистского государства. По сути, Столыпин завершал дело, начатое и незаконченное реформой 1861 г., – освобождение крестьянина с землей. Община становилась свободным объединением семейных хозяйств – тем, чем она была до введения в России крепостного права. При этом слабые общины отмирали, жизнеспособные сосуществовали наряду и вместе с хуторскими наделами. Иными словами, П.А. Столыпин своей реформой разрушал не все общины16, а, главным образом, передельные, а беспередельные общины не разрушались, а преобразовывались, в них проводилось землеустройство. Основной целью землеустройства, как известно, было уничтожение многополосицы, чересполосицы, дальноземелья. Вследствие этого ликвидировались многие, а иногда – все сопутствующие недостатки. По закону 29 мая 1911 г. предусматривалось не только улучшение земельной площади крестьян, но и передача земли в личную собственность домохозяина без дополнительных актов, сразу по утверждении проекта землеустроительными комиссиями. Не нужно было предварительно выходить из общины для укрепления земли за собой, как до принятия этого закона. При этом часть угодий (в основном пастбища, лес и сенокосы), как правило, должны были оставаться в общинной или групповой собственности17. Именно такой порядок существовал в русской общине в эпоху средневековья.
Закон от 14 июня 1910 г. значительно упрощал порядок выхода из подлежащих землеустройству общин, в которых не было переделов после 1861 г. В них не нужно было получать разрешение сельского схода, а только требовалось подать заявление. С конца 1910 г. уже отдельно регистрировались заявления домохозяев таких общин. За 1910–1915 гг. их было подано 618 тыс. или почти на 200 тыс. меньше, чем из общин с переделами (811, 5 тыс.) за те же годы. Вероятно, это объясняется тем, что в беспередельных общинах, по существу, было подворное, а не общинное землевладение18. Такая община с подворным владением была уже гораздо ближе к исходному типу – хуторскому, преобладавшему в черносошных волостях средневековой северо-восточной Руси вплоть до 1-й пол. XVII в.
Наряду с преобразованиями в области земельных отношений П.А. Столыпин намеревался осуществить реформу местного самоуправления, т. е. крестьянское самоуправление включить в работу земства, которое по реформе 60-х гг. XIX в. было весьма верхушечным, барским. Столыпинский законопроект «Об установлении главных начал устройства местного самоуправления» отменял сословно-дворянский принцип местной власти. Волость представляла собой по новому положению сплошной территориальный округ. В ее состав входили все земельные владения «без различия сословия и положения их владельцев». На такой основе в отдаленном будущем дол
жна была осуществляться и интеграция двух культур – дворянской и крестьянской. Распорядительный орган волости организовывался на выборных началах. Реформа местного самоуправления, направленная на восстановление в освобожденной деревне старого, исходного «первого элемента общины», т. е. мирских правил, повсеместно принятых на Руси до закрепощения крестьян, была призвана стать политическим оформлением аграрного законодательства.
Таким образом, П.А. Столыпин своими преобразованиями не столько разрушал русскую общину, сколько восстанавливал ее древний, исконный облик с ее первым исходным элементом, который она имела до закрепощения и которого она впоследствии лишилась, а именно – мирское (волостное) самоуправление при индивидуальном владении пахотной землей отдельными крестьянскими хозяйствами. Разрушал же он вторичную, чисто внешнюю несвойственную традиционной русской общине фискальную бюрократическую функцию, навязанную ей (общине) абсолютистско-крепостнической государственной системой. Эта фискально-бюрократическая функция заключалась в мелочной опеке и регламентации хозяйственной жизни и деятельности крестьянина-земледельца.
Если попытаться исследовать проблему на макроуровне, а именно так ее и нужно решать, рассматривая в гораздо более широкой, чем это принято, исторической ретроспективе, то нетрудно заметить, что своей реформой в области организации форм поселений и собственно земельных отношений Столыпин не вводил в русскую деревню ничего принципиально нового. Его «новое» – это хорошо забытое старое, поэтому мнение о том, что столыпинская реформа была явлением кабинетным, канцелярским, отвлеченно-доктринерским, чуждым русскому национальному духу и менталитету крестьян, является, на наш взгляд, поверхностным и ошибочным, противоречащим реальной исторической действительности. Столыпин разрушал не общину вообще, а общинную систему землевладения и землепользования, т. е. ту относительно позднюю закостеневшую форму общины, которая насильственно удерживала наиболее самостоятельных, трудоспособных, инициативных крестьян в полукрепостной зависимости через механизм круговой поруки. Иначе говоря, предполагалась не ликвидация общины, как типа социальной организации крестьянства, а ее видовое перерождение, т. е. радикальная трансформация с восстановлением древних форм жизнедеятельности, обусловленных традициями мирского (волостного) самоуправления индивидуальных хуторских хозяйств и других поселений аналогичного типа, получившими свое наиболее полное воплощение в период так называемого «золотого века» русской деревни (примерно с 1460 по 1560 г.). Таким образом, благодаря столыпинской аграрной реформе Россия вновь обретала утраченную когда-то национальную основу и возвращалась на свой исконный исторический путь развития. При этом право крестьян на свою землю закреплялось на законодательном уровне и приобретало надежную гарантию защиты со стороны государства.
________________________________________
1 ЗыряновП.Н. П.А. Столыпин: политический портрет. – М., 1992. – С. 60,123.
2 Зырянов П.Н. Крестьянская община Европейской России. 1907–1914 гг. – М., 1992. – С. 139,254.
3 Полканов В.Д. Уроки столыпинской аграрной реформы // П.А. Столыпин и исторический опыт реформ в России. – Омск., 1997. – С. 87–90; Шепелева В.Б. К вопросу о современной историографической ситуации относительно реформаторской деятельности П.А. Столыпина // Там же. – С. 53.
4 Милов Л.В. О причинах возникновения крепостничества в России // История СССР. – 1985. – № 3. – С. 178.
5 Дегтярев А.Я. Русская деревня в XV– XVI веках. Очерки истории сельского расселения. – Л., 1980. – С. 38, 49, 103–107 и далее.
6 Милов Л.В. Указ. соч. – С. 183.
7 Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. – М.,1988. – С. 208.
8 Павлов-Сильванский Н.П. Указ.соч. – С. 43–47.
9 См.: Швейковская Е.Н. Нормы обычного права в земельно-распорядительных сделках крестьян Русского Севера первой половины XVII в. (По материалам Сольвычегорского уезда) // История СССР. – 1985. – №.2. – С. 96–111; Копанев А.И. Крестьянское землевладение Подвинья вXVI в. // Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России. – Л., 1972. – С. 103–137.
10 Стариков Е. Община: от русской марки к уравнительным переделам // Знание – сила. – 1994. – №3. – С. 18.
11 Лурье С. Российская государственность и русская община // Знание – сила. – 1992. – №10. – С.4.
12 См.: Сухотина Л.Г. Формы землепользования, земледельческие системы и орудия труда в сибирской деревне второй половины XIX в. // Вопросы истории Сибири. – Вып. 3. – Томск. – 1967. – С. 58–70.
13 Павлов-Сильванский Н.П. Указ.соч. – С. 238.
14 Павлов-Сильванский Н.П. Указ.соч. – С. 50.
15 Бородай Ю.П. Кому быть владельцем земли // Наш современник. – 1990. – № 3. – С. 105.
16 См.: Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. – М., 2001. – С.126, 151–153.
17 Там же. – С. 191, 198, 203.
18 Мацузато К. Столыпинская реформа и российская агротехнологическя революция // Отечественная история. – 1992. – № 6. – С. 197.
См. также: Анфимов А.М. Неоконченные споры // Вопросы истории. – 1997. – №6. – С. 55.